|
Панджшер-84
|
|
| luna71176 | Дата: Вторник, 04.04.2023, 16:16 | Сообщение # 1 |
 Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 408
Статус: Offline
| Мы не могли обойти вниманием участие нашей бригады, а именно ДШБ бригады в крупной армейской операции по нанесению поражения Ахмад Шаху Масуду в Панджшере. Готовили для участия в боевых действиях ДШБ, но в резерве, насколько я помню, был ещё 2-й МСБ. Начнём с описанных событий того времени в книге замполита ДШБ (83-85) Виталия Тюрина "Солдаты Кандагара". Попробуем затем добавить информацию из других источников и воспоминания самих участников операции. Приветствуем желание кандагарцев дополнить своими воспоминаниями и фактами данную тему.
Вертушки забирают группы ДШБ в Панджшере после выполнения боевой задачи
(из архива В.Шандарова)
Равнодушие страшнее войны
|
| |
| |
| luna71176 | Дата: Вторник, 04.04.2023, 16:18 | Сообщение # 2 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 408
Статус: Offline
| 
Механик-водитель 2 дшр Владимир Перебейнос, зампотех ДШБ майор Г.П.Илюшкин, замполит ДШБ майор В.В.Тюрин, сержант Юрий Сорочан. 1984г.
Из книги Виталия Тюрина «Солдаты Кандагара»
Панджщер
Наиболее ярким событием в боевой деятельности батальона было участие в панджшерской операции в 1984 году с апреля по август, почти четыре месяца. Самым интересным, запоминающимся, ну и самым тяжёлым и физически, и по боевой напряжённости, да и, наверно, в плане моральном, когда участие в этой операции незаслуженно было не не отмечено, кроме громких слов с трибун.
В начале 1984 года по настоятельным просьбам афганского руководства в третий раз было принято решение начать крупномасштабные действия в Панджшере. Цель – нанесение Ахмад Шаху решительного поражения. Эта операция готовилась тщательно и масштабно. Привлекались значительные по составу войска. Корректировку действий всех привлекаемых сил и средств осуществляла Оперативная группа МО СССР во главе с Маршалом Советского Союза Соколовым С.Л. В операции участвовало более одиннадцати тысяч советских и две с половиной тысячи афганских военнослужащих, около четырёхсот самолётов и вертолётов.
Особо нас в детали не посвящали. На совещании офицеров командир бригады подполковник
Логинов довёл до офицеров, что командующим 40-й армии генералом Генераловым Л.Е. ему была поставлена задача: командиру 70-й ОМСБр выделить от бригады наиболее боеспособный, дисциплинированный и сплочённый батальон для участия в армейской операции в качестве личного резерва командующего армией для выполнения наиболее ответственных задач. И выбор командира бригады, естественно, пал на ДШБ. Тут же была поставлена конкретная задача – доукомплектовать батальон до полного штата, до четырёхсот пятидесяти одного человека, передав для этого со всех подразделений бригады наиболее подготовленных бойцов, обеспечить всем необходимым, начиная с вооружения, экипировки, обмундирования и так далее. Всё полностью, кроме техники. Позже стало известно, что срок начала операции был назначен на 19 апреля, на окончание перемирия, заключённого с Ахмад Шахом Масудом (договор был заключён на два года, до 21 апреля 1984года).
Надо сказать,что весь личный состав батальона с воодушевлением воспринял эту задачу. Во-первых, всем льстило, что мы лучшие, ну а во-вторых, уже изрядно надоела кандагарская зелёнка и пустынный ландшафт Регистана. А тут смена обстановки, хоть посмотреть, какой он, Афганистан, в других местах. У нас пустыня и зелёнка, а там – горы. На подготовку было дано всего ничего – не более двух недель. И началось. Как в том анекдоте: объявить войну, но не начинать – русские сами себя строевыми смотрами замучают. Сразу понаехала куча проверяющих-помогающих с Москвы-Ташкента-Кабула учить папу как надо любить маму.
Первый вопрос – доукомплектование. Дело в том, что из нашего почти полутысячного батальона на войну выходило двести пятьдесят – триста человек. Остальные – раненые, убитые, инфекционные больные, внутренний наряд, которому тоже не сладко приходилось. Потери касались и техники. За 1984 год её в батальоне было сожжено или подорвалось больше десятка единиц – БМП, МТЛБ, ГАЗ-66.
Доукомплектование происходило за счёт других подразделений бригады, и можно было представить, кого нам отдали. Вернее будет сказать – сплавили. Скажем так: далеко не лучший контингент. Ну кто же из командиров отдаст лучшего солдата или сержанта? К тому же времени для манёвра в этом вопросе просто не было. И абсолютное большинство командиров с радостью избавились от своего балласта, хотя задача им ставилась – передать лучших.
До обеда привели бойцов в роту, передали, а после обеда часть переданных уже отсутствовала. Сбежали. Вместо подготовки к предстоящим боевым действиям командиры вынуждены были отрывать личный состав на их поиски. Вроде как из подводной лодки никуда не денешься, но мест, где можно
укрыться на время, в бригаде было предостаточно.
Помню пропал переданный из одной из отдельных рот бригады рядовой Яненко. Начали его искать. Находят на берегу арыка за парком, сидит пьяный или обкуренный, рядом лежит гора тротиловых шашек с зажигательными трубками, которые он воспламеняет и кидает в арык. Вода звук взрыва глушит, поэтому особо и не слышно. Скрутили этого горе-бойца, притащили в роту. Провели прикладную воспитательную работу. Коллектив всё-таки великая сила. Через несколько месяцев это был толковый солдат. К сожалению, в начале 1985 года он получил тяжёлое ранение, спасая рядом находившихся товарищей.
К сожалению, многие из переданных из других подразделений солдат погибли в силу своей слабой подготовки. Но главная причина их гибели, если говорить честно, из-за преступной безответственности, бездушия к людям и просто человеческой непорядочности тех командиров подразделений бригады, которые неподготовленных и недисциплинированных солдат передавали нам, а мы с ними шли на войну. Обманули и нас, обманули и комбрига. Когда командиру бригады стали докладывать о том контингенте, который передают в ДШБ командиры других подразделений, он удивлённо так посмотрел на нас с комбатом и ответил: а мне командиры доложили, что вам в батальон передали самых лучших. И я им верю.
Оружие практически всё было заменено на новое, на каждую роту выделили по десять-пятнадцать подствольных гранатомётов ГП-25, заменили стволы на ПК и, с точки зрения вооружения, было сделано ещё многое-многое другое. Не всё шло гладко, но всё-таки движение было. Хуже было с
вещевым обеспечением. Просили горное обмундирование, рюкзаки, ботинки, но кроме обыкновенного хлопчатобумажного обмундирования, сапог и вещмешков ничем сверху помочь не могли. По крайней
мере, так нам сказали: нет на складах. Поэтому бойцы сами шили себе разгрузки, доставали в спецназе берцы, мабуту, маскхалаты, покупали кроссовки, то есть всё делали для того, чтобы им было удобно ходить на войну.
Равнодушие страшнее войны
|
| |
| |
| luna71176 | Дата: Среда, 05.04.2023, 09:48 | Сообщение # 3 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 408
Статус: Offline
| Продолжение
В Кандагаре же у проверяющих-помогающих была чёткая инструкция, что должно быть у каждого бойца на войне. Носимый запас боеприпасов, сухпайков, портянок и прочих иголок с нитками. Ротные посмотрели на все эти «рекомендации», и первым возмутился Игорь Запорожан. А когда на строевом смотре на рядового Бегалиева надели и навесили всё, что предписывали ему носить начальники из Кабула и Ташкента, в чём он должен был действовать на поле боя, перебегать, стрелять, укрываться от противника, и дали команду: к бою, Рома её с горем пополам выполнил. Но больше никакой другой команды он исполнить был не в состоянии, так как всё, что было на нём, по весу было больше, чем он
сам. Проверяющие это увидели, но ничего вразумительного по этому факту не сказали. И не мудрено. У них задача – проверять, им на войну не идти.
Правда, ещё говорили, что из Москвы пришло указание-разрешение награждать солдат и сержантов орденом Славы, который имел три степени. Мол, такое важное значение командование придавало предстоящей операции. Но как у нас обычно бывает, за весь период войны этим орденом ни один
человек так награждён и не был. Хотя представления на награждение этим орденом писали.
Позже прилетели два вертолёта Ми-8 с заместителем командующего по вооружению генералом Крянга, которые приземлились прямо в расположении бригады. Руководство армии довело до нас, что мы в основном будем действовать на вертолётах,показали, как правильно десантироваться посадочным способом. И потренировали весь батальон несколько раз практически. Кстати, дело это было нужное, и очень здорово пригодилось уже в ходе выполнения боевых задач. Здесь уже самое
активное участие принял заместитель командира по ВДП майор Н.Конощенок, распределяя роты взвода по корабельным группам и тренирую их, как правильно десантироваться посадочным способом и в какую сторону бежать, чтобы не попасть под винты.
На этом вся подготовка к операции закончилась.Небольшая часть личного состава батальона осталась в ППД под руководством зампотеха майора Илюшкина Г.П. для охраны расположения и парка. В полном составе не взяли с собой и самоходно-артиллерийскую батарею. Им предстояло перевооружение на новую технику. В аэропорт Кандагара прилетели за батальоном три Ан-12 и два Ан-26, и в середине апреля батальон улетел за пятьсот километров на север, на Баграм.
На аэродроме Баграма
Прилетели. Естественно, на аэродроме Баграма нас никто не ждал и не встречал. От бригады старшим оперативной группы был штатный начальник артиллерии подполковник Муравьёв, он и отвечал за вопросы взаимодействия с армейской группой. Вопросы согласования по технике, размещению личного состава заняли несколько часов, а практически – целый день. Только на аэродроме просидели часа четыре, чем бойцы и воспользовались, подремав после всей подготовительной суеты. Спать на войне тоже надо. Место для батальона определили в 345-м отдельном парашютно-десантном полку. Для бойцов с офицерами – в пустом модуле без кроватей, но с матрацами без белья. Питание – в столовой полка. Комбата с заместителями поселили в комнате, где размещались офицеры управления парашютно-десантного батальона майора Пименова Василия Васильевича, как позже стало известно, он был представлен к званию Героя Советского Союза, в
комнате не жил, но изредка появлялся немного подуставший, уточнял, как у нас дела и надо ли в чём помочь, и уходил ночевать к себе в баню. Видно было, что мужик хороший. Николай Конощенок в полку встретил своих друзей-десантников по совместной службе в 76-й псковской дивизии, и жить устроился у них. Комната, в которой нас поселили, запомнилась ещё тем, что через месяц полк ушёл на войну.
Пименов улетел в Моству, новый командир этого батальона, бывший ЗНШ полка капитан Фёдоров в первый же боевой выход погиб с управлением батальона. Причина происшедшего бала банальна – командование батальона, которое шло по распадку, вырвалось вперёд тех, кто шёл по вершинам. Командир роты капитан Кравченко В.Н. принял командование батальоном на себя и стал Героем Советского Союза. А когда уже мы пришли с войны, в комнате жили совсем другие люди.
Полк был боевой, постоянно лазил по горам, мы даже пересекались с ним на войне, выполняя одинаковые задачи, только они полком, а мы – батальоном. Но было как-то странно, когда убитого бойцами нашего ДШБ духа они загрузили на вертолёт, привезли труп в полк, построились на плацу и
показывали этого убитого своим бойцам, типа, вот кто по нам стреляет в горах.
Неуставняк в полку был махровый. Он есть везде, как говорил Николай Петрович Литюк, дедовщину в армии ещё никто не отменял, но здесь он был какой-то узаконенный. К нам отношение было нейтральное, но особого братания не было. Они же ВДВ, московского подчинения, а мы – обыкновенная пехота, хоть и ДШБ. Видимо, когда мы начали наступать им на пятки,довольно хорошо освоились с новой обстановкой в горной местности (ДШБ выполнял такие же задачи, как и весь отдельный полк, а в отдельных случаях – полки 103-й воздушно-десантной дивизии), командованию полка это не понравилось. И через полтора месяца нам определили место в какой-то воинской части 108-й мотострелковой дивизии, тоже расположенной в Баграме. А, может быть, были ещё какие другие
причины. Для многих мы были как кость в горле.
В конечном итоге дело дошло до того, что к концу командировки, к июлю-августу, мы были вообще как бомжи, без определённого места жительства. Мавр сделал своё дело, мавр был уже не нужен.
На аэродроме Баграма в ожидании вылета.
Николай Чигин, Игорь Запорожан, Игорь Блиджан
Равнодушие страшнее войны
|
| |
| |
| luna71176 | Дата: Среда, 05.04.2023, 12:18 | Сообщение # 4 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 408
Статус: Offline
| Продолжение
Боевое применение батальона
В период проведения панджшерской операции батальон замыкался на первых лиц армии. С точки зрения боевого применения всё проходило со свистом, без малейших задержек. С точки зрения тылового обеспечения всё было гораздо хуже. Так, находясь в Баграме, вначале мы располагались на территории 345-го парашютно-десантного полка, и питались у них в столовой. Наш личный состав расположили в модуле. Оружие, боеприпасы, снаряжение – всё рядом. Как я говорил выше, управление батальона поселили у десантников в комнате, где жило управление парашютно-десантного батальона. Они потеснились, поставили ещё несколько кроватей – так и жили. Возле нашего модуля стояла выделенная для ДШБ бронегруппа – БМП, БТР и автомобили.
Главная задача батальона была быть в постоянной боевой готовности. В готовности часовой. Это значит быть готовым к действиям, как говорят, по свистку. Тридцатиминутной. Это когда все на месте в расположении полка. Люди, оружие, техника, водители. До аэродрома десять минут. Десятиминутной. Уже готовые по корабельным группам люди находятся возле вертолётов. Каждая группа – у своего. И трёхминутной. Это когда все на аэродроме и сидят в вертолётах, по пятнадцать человек в каждом.
По территории батальон действовал на глубину армейской операции, по Панджерскому горному массиву, в Панджшерской и Андарабской долинах, в зелёных зонах Баграма, Чирикара, Джабаль-Уссараджа. Порой давали просто листы карт, по которым даже сориентироваться было невозможно, в каком районе мы находимся, то есть действовали в тех местах, где была вотчина «Панджшерского
Льва» - Ахмад Шаха по прозвищу Масуд – значит «Счастливый». Что за личность, мы тогда не знали, но то, что это противник действительно был достойный, обхитривший наших генералов и владеющий информацией гораздо большей, чем наши воинские начальники, с этим не согласиться было нельзя.
Один раз перед вылетом инструктировал заместитель командующего войсками округа генерал-лейтенант Ермаков В.Ф. Сведения, как он говорил, стопроцентные. Кто поймает Ахмад Шаха – тому сразу орден Ленина. Раздали офицерам его фото (эта фотография у меня сохранилась).
Фотография из интернета
Было сказано, что в его окружении находятся несколько француженок (?). Затем приехал, как позже узнали, начальник разведки армии с какими-то вооружёнными людьми, которые сопровождали человека, одетого в новое хлопчатобумажное обмундирование, с перевязанным лицом и надвинутым на глаза головным убором – проводником из окружения Масуда. По времени всё увязывалось с вылетом из Союза стратегических бомбардировщиков, которые должны были отбомбить предполагаемый район десантирования. Время отсчёта начала действий для нас – как сбросят «капельку» - бомбу объёмного взрыва. Время подлёта было что-то чуть больше часа.
Первой пошла, вернее, полетела третья рота во главе с Сергеем Багнюком, выполняющая роль группы захвата. Они тогда и отличились. Сразу сели на хвост уходящим, вернее, пытающимся убежать духам, уничтожили их порядка сорока, захватив при этом гору стрелкового оружия с двумя ДШК.
После десантирования основных сил захватили отдельно стоящий дом на возвышенности с всевозможными постройками, со следами пребывания людей, тёплым очагом, обрывками окровавленных бинтов и даже нашли женские колготки. Недалеко от этого дома поймали несколько человек с европейской внешностью, которые пытались прятаться в расщелинах скал, у которых нашли
англо-пуштунские (или фарси) словари. Их потом забрал с собой начальник разведки армии. Мы успели с ними провести первичный допрос, из которого выяснили, что Ахмад Шах ушёл четыре-шесть часов назад, и они могут показать куда. Начальник разведки возбудился и пытался нам поставить задачу на
преследование, но мы под всевозможными предлогами от этого дела соскочили.
Дело в том, что как реализуется такая информация и что реально за ней стоит на самом деле, печальный опыт у нас уже был. Где-то с месяц назад,выполняя очередную боевую задачу и взаимодействуя со 191-м отдельным мотострелковым полком под командованием подполковника Рохлина Л.Я., пойманные нами пленные показали, что в двух суточных переходах находится склад банды с оружием, а сама банда ушла на Саланг.
В батальоне подумали, посовещались с ротными, взвесили все за и против и… отдали эту информацию Рохлину.
Спустя некоторое время на КП армии полетел от него доклад, что он захватил пленных, которые показали… и так далее, всё с наших слов. Естественно, получил задачу захватить это склад. А с оперативной группой армии полетел доклад в Кабул, далее в Ташкент и Москву, что склад с оружием
боевиков уже почти захвачен. Отличиться то хотели все, особенно те, кто докладывал. На сколько я помню, закончилось всё это не очень хорошо.
Так что , опираясь на этот печальный опыт, вызвали вертолёты, оружие и пленных забрали и вернулись на базу. С нашей стороны потерь не было, но был результат. Не такой как хотел генерал Ермаков, но был.
К сожалению, награды за этот налёт, по всей вероятности , получили совсем другие, в этом деле не участвующие.
А второй эпизод, связанный с группой спецназа в горах,я запомнил из-за лошади.
По радиостанции сообщили, что на горном перевале группа спецназ ведёт неравный бой с душманами, и нам было приказано оказать ей помощь. Ближе всех к этому месту оказалась рота Игоря Запорожана, и ему дали команду вперёд. Помню, как он матерился. И причины для этого были. Для того, чтобы попасть на этот перевал, надо было идти по ущелью вверх, а группы, находящиеся
на вершинах, не успевали за нами. И второе. Ущелье было обильно засыпано противопехотными минами-лепестками. Мина маленькая, но полступни оторвёт. И мы побежали, проинструктировав каждого бойца смотреть под ноги, а при обнаружении их – уничтожать. Бежали в гору, все в мыле, а уже на горах снег начал появляться. Но пока бежишь, минусовой температуры не чувствуешь. Прибежали на вершину перевала и увидели такую картину: бравые спецназовцы садятся в вертолёт
и улетают. Успели с командиром группы капитаном перекинуться словами и поняли, что они сами обстреляли мирных жителей, которых приняли за духов, а теперь сваливают. И свалили. А нам дали команду закрепиться на этом перевале. Группы, которые шли по вершинам, подошли до указанного рубежа через несколько часов, то есть если бы реально духи были, они бы нас бегущих по ущелью, перещёлкали как куропаток. Тогда мы действовали по принципу: сам погибай, а товарища выручай. Товарищи только левые оказались И мы начали располагаться на этом снежном перевале в летней форме одежды. Грубо говоря, голыми и голодными. Как говорится, ни пожрать, ни согреться. Но где
наша не пропадала.
Как сказал Бисмарк про русского солдата? Что его нужно не только убить, но ещё и толкнуть, чтобы упал.
А тут нашего солдата ещё никто и не убил. Смотрю,где-то через полчаса-час откуда-то из расщелины бойцы тащат… живую лошадь. Ну что, говорят, уже с голоду не помрём, а заодно и согреемся. Сколько нас тогда там было? Непосредственно на самом перевале? Человека четыре-пять офицеров и
человек десять солдат. Нашли какое-то корыто, забили лошадь и для нас, офицеров, в снегу вместо воды сварили печёнку. И дрова же какие-то нашли. Сварили без соли, на сколько дров хватило, но, как известно, горячее сырым не бывает. Там в расщелинах нашли какое-то подобие палатки, установили её. Кругом снег, а мы одеты по-летнему. Хорошо, что ещё бушлаты были с собой. Залезли в палатку, как свиньи друг к другу прижались, чтобы хоть как-то друг друга согреть. Не сон, а какое-то прозябание. Помучался я так несколько часов, плюнул на всё это дело и вылез из палатки. Рядом сидел боец возле еле тлеющего костра. Дров ведь тоже нет, как они умудрились ещё что-то сварить. Честно говоря, я рассчитывал ещё пожевать конского мяса. Каково же было моё удивление, когда узнал, что от целой лошади не осталось и куска. Всё подгребли. Сел рядом с бойцом возле тлеющих угольков, закурил, начал задавать какие-то вопросы.
Скажу честно, мне такие разговоры всегда доставляли если не удовольствие, то просто были интересны. Сидит он перед тобой, пацан по большому счёту. У него разговор порой как у школьника, ещё не закончившего школу, даже некоторые выражения по-детски наивные. Девятнадцать лет, что возьмёшь… Но этот пацан уже рассуждает так, как настоящий взрослый мужик даже не скажет. С такой серьёзностью, взвешенностью, степенностью. Два в одном – и пацан и мужик одновременно. Война делает своё дело.И тот опыт, приобретённый им во время войны, не боевой, а именно жизненный, чем-то очень существенно отличался от того жизненного опыта, который он бы приобретал в мирных условиях. Понятие «повзрослеть» мы обращаем обычно к детству и юности, предполагая, что на это уйдёт несколько лет. Здесь же, на войне, с её бесчеловечностью, жёстко спрессованным временем молодые парни взрослели за несколько месяцев, и даже за один бой.
И вот сидишь ты рядом с таким повзрослевшим молодым мужичком, прикуривающим от уголька из костра очередную сигаретку, с тем самым, который ещё вчера бежал с тобой по минному полю, как ученик на школьной эстафете и рассматривал с любопытством, как из пистолета расстреливали очередную мину, смотришь на него и думаешь про себя: доживи, дорогой, до конца этого
интернационального долга, вернись домой живой и невредимый, ведь завтра на гражданке тебе цены не будет, ты ведь в жизни уже повидал такого, чего пятидесятилетние мужики за всю свою жизнь не видели. И хочется иногда, в порыве какой-то мужской нежности, просто по-человечески прижать и обнять его.
Равнодушие страшнее войны
|
| |
| |
| luna71176 | Дата: Среда, 05.04.2023, 15:57 | Сообщение # 5 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 408
Статус: Offline
| Продолжение
Акильбеков и Никитин
Историю эту или трагедию (как правильно назвать) я помню до сих пор достаточно хорошо. Как с Лагадырём и Панкратовым этот случай – образец командирской тупости, преступной безответственности, приведшее к неоправданной гибели людей, элементарное несоблюдение мер безопасности. Тем более и произошло это всё в течении недели. В первом случае – в третьей роте,
во втором – уже в первой.
Одна из боевых групп находилась в горах, на самой высокой вершине, обеспечивая безопасность
основных сил роты и батальона, которые находились гораздо ниже. В двенадцать часов из батальона поступила команда: приготовиться к передвижению. Группа должна была двигаться дальше по водоразделу хребта в указанном направлении. На запрос Сергея Багнюка командиру группы о готовности к движению поняли, что в группе происходит что-то неладное. Ответ командира группы был один: не все бойцы ещё поднялись, они ниже, должны подойти. И всё это словоблудие продолжалось около часа. Когда взводный понял, что он стопорит движение всего батальона, признался, что ещё до команды на перемещение, до двенадцати часов, послал двух солдат за водой вниз, в кишлак, до которого только спускаться нужно было часа три-четыре. Как потом поняли, взводный врал, изворачивался, надеялся на авось, но авось не произошло. Ну а чуть позже стало известно следующее.
В четыре часа утра Акильбекову и Никитину была поставлена задача спуститься вниз и в кишлаке набрать воды. Кто поставил задачу реально и почему, разбираться особо времени не было. То ли взводный, то ли дембеля якобы за то, что эти бойцы выпили воду без разрешения. Бойцы спустились до этого злополучного кишлака или не спустились, на этот вопрос взводный тоже ответить не мог, связи с ними не было. Когда ротный с бойцами бросился в кишлак, под деревом возле ручья нашли убитого Никитина со следами издевательств и множественными пулевыми ранениями, без оружия , снаряжения и РДВ. Акильбекова не было. По опросам местных жителей установили (нашли деда, который всё это и рассказал), что когда бойцы набирали воду, к ним подошло несколько человек в
форме афганской армии, раздались выстрелы, возле ручья остался труп одного бойца, а второго живым эти люди повели с собой (Акильбеков был азиатской внешности, казах по национальности). Его так и не нашли. Произошло это всё 27 июля 1984 года. Времени для разборок не было, все были в готовности к движению. Вызвали вертолёт, который чуть позже прилетел, забрал труп Никитина, и батальон пошёл дальше выполнять поставленную боевую задачу.
Что здесь можно сказать? Как говорили в Великую Отечественную войну о погибших солдатах по вине бестолковых начальников: люди прибыли сражаться за родину, а погибли из-за дураков. Обыкновенное командирское раздолбайство, приведшее к потере двоих солдат. Как ещё один случай гибели солдата, который не был в штате батальона, а был в составе оперативной группы от бригады, которая
постоянно находилась с батальоном.
Управление третьей роты, с которой я тогда находился, располагалось в нескольких прилепленных к скалам глиняных жилищах, брошенных местными жителями и ушедших по указанию Ахмад Шаха Масуда. Сам кишлак располагался ниже нас, но туда мы не заходили,исходя из нецелесообразности и мер безопасности. Не помню общую задачу, но находились мы там несколько дней. За водой бойцы ходили вниз, в кишлак, но скоро нашли бегущий с гор ручей, который находился буквально в пятнадцати метрах. Но находился он скрытно, что его не было видно и не слышно. Пошёл посмотреть
на это чудо природы и я. Действительно, спускаться к нему нужно было практически по отвесной скале, также и подниматься, и это было сопряжено с
определёнными трудностями. Но холодная, горная, чистая и необыкновенно вкусная жидкость перекрывала все трудности её добычи. За ней стали приходить располагающиеся гораздо ниже нас с
управления и из других подразделений батальона.
Личная гигиена при длительных маршах и в полевых условиях есть одно из главных условий поддержания индивидуальной боевой готовности.Естественно, я не заставил себя долго ждать. Взял бритвенный станок, носки, портянки, мыло, автомат и спустился к заветному месту. Когда побрился, постирался, уже собирался уходить, осмотрелся вокруг и поймал себя на мысли: а место то хоть и красивое, но гиблое… Ручей был защищён деревьями, да так сильно, что было даже как-то глухо и темно, ничего не видно и не слышно. Если тебя грохнут, никто с роты не увидит и не услышит. Даже лёгкий холодок пробежал по спине от этих мыслей.
Прошла ночь, взошло солнце, жара опять взяла своё, пошёл помыться, постираться и набрать воды. Уже когда заканчивал свои гигиенические процедуры, осмотрелся вокруг повнимательнее и увидел вдали какое-то подобие строения из камней и снова ощутил неприятное чувство, что за мной всё-таки кто-то смотрит. Взял лежащий рядом автомат и начал подниматься на верх.
На следующий день в батальоне погиб солдат. Солдат,прилетевший в Баграм с командиром хозяйственного взвода бригады прапорщиком Гаврием для организации батальонного ПХД. Пошёл за водой для приготовления пищи и был убит практически на том же месте, где я вчера приводил себя в порядок. Стреляли из того каменного строения, которое находилось чуть выше. Никто ничего не видел и не слышал. Место определили по стреляным гильзам среди камней строения. Труп нашли после того, как начали поиски бойца после его длительного отсутствия. Пошёл за водой и пропал, А через несколько дней в кишлаке погиб Никитин и пропал Акильбеков.
Равнодушие страшнее войны
|
| |
| |
| luna71176 | Дата: Среда, 05.04.2023, 16:18 | Сообщение # 6 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 408
Статус: Offline
| Акильбеков Искандер Джиенбекович, рядовой з-й ДШР.
Родился в 1964 г. на территории сельского совета Акаул Коммунистического района Ташкентской области Узбекской ССР. Казах. В ВС СССР призван 6 октября 1983г. Коммунистическим РВК Ташкентской области.
В Афганистане с февраля 1984г.. Пропал без вести (захвачен в плен) 27 июня 1984г. во время боевых действий на Панджшере (провинция Парван). Рядовой Никитин В.В., находившийся с ним, был застрелен. Судьба до сих пор неизвестна. Фото отсутствует.
Теперь немного об упоминающемся выше погибшем бойце из взвода пр-ка Гаврия.
В списке потерь Э.Береснева погибший 29.6.84 портной рад. Кузиев Х.З. значится из 70-й ОМСБр. Обсуждая откуда может быть боец пришли к выводу, что скорее всего из РМО взвода пр-ка Гаврия.
И вот в книге В.Тюрина "Солдаты Кандагара" встречаю описание гибели солдата, прилетевшего на Панджшер с Гаврием. Рядовой Никитин В.В. погиб 27.6.84, тогда же пропал рядовой Акильбеков (3 дшр). Возможно В.Тюрин путает или дата гибели была изменена и боец из хозвзвода погиб не раньше, а позже Никитина на несколько дней. Тогда всё сходится, ведь Кузиев Х.З. погиб 29.6.84г.
Во ВКП у Кузиева Х.З. упоминается н.п.Пасаб, но как часто бывает, это просто не соответствует действительности. И колонны возле Пасаба в то время давно уже не ходили. Написали чтобы что то написать. Вот на такие размышления натолкнули меня строки из книги В.Тюрина. И ещё, во ВКП у погибшего на Панджшере рядового Воронина Н.Н. (3 дшр) стоит дата гибели в один день с
Кузиевым Х.З., в книге В.Тюрина дата гибели Воронина 26.6.84. Хотя это может быть опечатка как в одном, так и в другом источнике. Возможно кто то поправит или дополнит.
Равнодушие страшнее войны
|
| |
| |
| luna71176 | Дата: Четверг, 06.04.2023, 09:29 | Сообщение # 7 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 408
Статус: Offline
| Продолжение
Лагадырь и Панкратов
Другой аналогичный случай, который тоже врезался мне в память на Панджшере, связан с гибелью миномётчиков первой роты Лагадыря и Панкратова, происшедший перед этим неделю ранее. Выше о нём говорили, но я повторюсь. О таких случаях нужно чаще вспоминать и говорить.
При спуске с гор, когда личный состав был вымотан уже до предела, у одного из бойцов миномётного взвода первой роты сорвалась миномётная труба. Слетела с плеча и упала в речку. Ходили разговоры, что сделано это было вроде преднамеренно, но разбираться не стали. Был горный обвал, и тогда нас самих чуть камнями не придавило. Миномётная труба от «Подноса» - это восемь килограмм железа, если что, спишем. Главное люди живы.
А эта горная речка метров через шестьсот-восемьсот по ущелью впадала в другую, более мощную даже по горным меркам реку с громким названием Панджшер. Доложили на ЦБУ оперативной группы армии, что прибыли в указанное место, и нам с барского плеча дали целые сутки отдыха. На всех
вершинах посадили дозоры, обеспечив всем необходимым (главное – водой, а всё остальное у них было при себе). Переночевали, начали приводить в порядок себя, оружие, стираться. Тишина, горная речка, солнце – ну полный курорт. Бойцы моются, латают своё порванное обмундирование, готовят обед, приводя в порядок оружие. Какой день, неделю или месяц они лазят по горам, рискуют жизнью,
постоянно находятся в крайнем физическом и моральном напряжении. И, как ни странно, помогает им выжить в этих крайне сложных боевых условиях обыкновенный солдатский быт и житейские привычки вперемешку с шутками и подколами. Если всё время думать только о войне, как говорит молодёжь, крыша может поехать. С ума можно сойти. И говорить о войне, как только о сплошной череде опасностей и геройства, это значит говорить о ней неверно. Среди боевых будней много героизма, но и в самом героизме много будничного.
Рядом со мной находилась радиостанция Р-159. Включил.Слышу, идут какие-то переговоры, типа, у меня трёхсотый, чуть позже – у меня два трёхсотых, один тяжёлый, как бы уже не двадцать первый. И позывные подразделений нашего батальона.
А кругом тишина, солнце, никакой стрельбы. Рядом находился Игорь Запорожан, я ему говорю: Игорь, разберись, что за непонятная война с трёхсотыми и двадцать первыми. Запорожан одел наушники, смотрю, лицо его стало серьёзным, он и говорит: это же наша первая рота, подошёл комбат,
послушал, тут же вызвал командира первой роты, и обстановка стала проясняться.
Самовольно, никого не спрашивая, командир роты утром поставил задачу командиру миномётного взвода лейтенанту Смирнову: вы трубу от миномёта потеряли, вот идите и ищите её. Смирнов взял с собой пять бойцов, сапёрные кошки для траления и пошёл. Когда дошли до места, куда ориентировочно упала в реку труба, их обнаружили душманы с противоположной отвесной скалы и
метров с пятидесяти открыли по ним огонь.
Лагадырь был убит сразу, прямо через бронежилет. Когда доставали документы, комсомольский билет, выданный Белогорским ГК ВЛКСМ Амурской области, был весь в крови и пробит пулей.
У Панкратова, когда его принесли на плащ-палатке в расположение батальона, в теле было семнадцать пулевых ранений. Батальонный врач Шура Ластушкин сразу поставил ему капельницу и стал запрашивать вертолёт для эвакуации. Если его в течении двух-трёх часов положить на операционный стол, как он тогда говорил, раненого можно спасти. Голова, сердце, печень были
не повреждены. Но, к сожалению, сталинские соколы не прилетели, как объяснил диспетчер или руководитель полётов, нижняя кромка была очень низкой.
Парень умер. Позже отец написал письмо министру обороны с просьбой зачислить его в то же взвод на место сына. Письмо было опубликовано в «Красной Звезде», бойцы вырезали эту заметку и она долго висела в палатке над кроватью Панкратова. Отца его в армию, естественно не взяли.
Коли я затронул эту тему, нельзя не вспомнить ещё пару случаев гибели личного состава, но уже по собственной беспечности. Уже после прибытия в Кандагар, при проведении боевых действий в Кандагаре погиб механик-водитель взвода АГС рядовой Моргунов. Как обычно потом доложили – при обстреле. А реально – готовился к увольнению, решил ночью пошарить по дуканам и кантинам
и напоролся на охранение со второй роты. Пошарился. То, что застрелили своего, узнали после осмотра тела.
И позже произошёл аналогичный случай гибели лейтенанта В Пустового, уже в спецназе, куда он перешёл. При проведении засадных действий решил ночью проверить боевую группу, никого об этом не предупредив, и был убит из бесшумного оружия сержантом одной из этих групп.К сожалению, детального анализа причин гибели личного состава не проводили, всегда пытались эти факты как-то приукрасить, списать на войну и боевые потери, но многих бы потерь можно было избежать, исполняя
элементарное командирское правило: солдат нужно не жалеть, а беречь. Ну а что касается Панджшера, то для нашего батальона войны и работы там было достаточно. Горы, ущелья, кишлаки, долины, зелёнки. Даже не смотря на то, что наш главный противник Ахмад Шах Масуд об этой операции знал заранее, вывел в безопасное место основные силы своих боевиков, обхитрив наших больших начальников. Только известно об этом стало через десять лет.
Равнодушие страшнее войны
|
| |
| |
| luna71176 | Дата: Четверг, 06.04.2023, 11:13 | Сообщение # 8 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 408
Статус: Offline
| Продолжение
Николенко Виктор Прокофьевич, начальник штаба бригады
Прибыв в Баграм, я дал команду командиру батальона построить батальон, и первое впечатление у меня было просто ужасное. Формы одежды – никакой. Кто в чём. Кто в джинсах, кто в кожаной куртке, кто в майке, кто форму усовершенствовал сам. Непонятные кепки. Перемотанные пулемётными лентами люди с оружием. Когда батальон построили, я у комбата спросил: что это за войско такое? Потом мне объяснили, что хлопчатобумажного обмундирования хватает на два-три выхода, и после этого оно превращается в обыкновенное тряпьё, а сапоги просто разбиваются. Особо долго знакомится и разбираться с батальоном мне не пришлось, так как на следующий день мы все улетели на боевые действия в горы. И вот там, в горах, моё впечатление о батальоне сразу поменялось диаметрально, причём в лучшую сторону.
При десантировании подразделений существует определённая тактика – первым десантируется группа захвата, которая обеспечивает десантирование основных сил, в том числе командного пункта и оперативной группы. И когда после десантирования начался обстрел со стороны противника, и несколько пуль просвистели рядом с моим командным пунктом, бойцы подошли ко мне и, прямо скажем, закрыли своими телами меня, начальника штаба бригады (ведь мы в бронежилетах). И это на меня произвело впечатление очень глубокое, абсолютно противоположное тем чувствам, которые у меня были на построении. Причём всё это происходило вопреки всему тому, чему меня учили раньше, чем я занимался в период своей службы в показательном полку. Я впервые увидел и прочувствовал, что такое боевые действия, где реально убивают, что такое офицеры и солдаты десантно-штурмового
батальона, которые реально прикрывали меня как начальника своими телами.
Почти за четыре месяца боевой деятельности на Панджшере в качестве мобильного резерва командующего 40-й армии, с апреля по август 1984 года, мы совершили пятьдесят восемь боевых десантирований. И после всего этого мне при выполнении своего служебного долга в ДРА было гораздо легче, так как боевой опыт, который я приобрёл в ДШБ именно с точки зрения человеческой, очень здорово мне помог в дальнейшем. Он меня научил, закалил, я бы сказал, вдохнул веру в наших офицеров и солдат, которые действительно были лучшими наследниками своих отцов и дедов,
участников Великой Отечественной войны. И ещё. Очень сильно запомнил, как офицеры батальона организовали и поздравили меня 11 июля с моим днём рождения. В тех условиях это много стоило.
По боевым действиям. Мы имели главную задачу– реализовывать те разведданные, которые стекались на командный пункт армии, и главная из них – поймать Ахмад Шаха. Если только по нему была малейшая информация, мы сразу вылетали в тот район и неделями по нему лазили. Естественно, у Ахмад Шаха информация была поставлена лучше, поэтому из этих районов он уходил раньше, чем мы там появлялись. Даже тогда, когда нам сказали, что достоверность информациисоставляет 100%, плечо подлёта было такое, что вертолёты огневой поддержки нас просто не могли поддержать в случае чего из-за дальности. В связи с этим район поиска был обработан бомбами объёмного взрыва авиационной дивизией из-под Калининграда под командованием небезызвестного генерала Дудаева. Он, кстати, за это бомбометание был орденом Красного Знамени награждён. Тогда с нами полетел начальник разведки армии, так как был уверен в соей информации.
Прилетели – люди на месте были живые даже после этих бомбо-штурмовых ударов авиации. Место обитания вооружённых людей нашли, но оно было уже пустое. Успели зацепить третьей ротой часть душманов, в скоротечном бою уничтожить их и захватить оружие, в том числе два ДШК, снайперские винтовки «Ремингтон», с которых бойцы сняли оптические прицелы. Пленные сказали, что до Ахмад Шаха нужно идти по ущелью ещё двое суток, но рисковать мы не стали, за что на нас бочку покатил начальник разведки.
В другой раз при выполнении аналогичной задачи, когда мы трое суток лазили по горам, разыскивая искомый объект, нас перенацелили на якобы погибающую на перевале группу спецназа. Мы всё побросали и в буквальном смысле слова в майках по снегу, по тропам, заминированным нашими
«лепестками» побежали её спасать, а оказалось, те вояки приняли мирный караван за духов, подняли панику, что не справятся. Когда мы прибежали, за ними пришли вертушки и сняли их, а нам пришлось ещё двое суток на этом снегу сопли морозить в летнем обмундировании.
Командир ДШБ майор Александров И.Г. и командир 2 дшр ст.л-нт Запорожан И.В.
Проблем с управлением не было. Батальоном управлял комбат, я поддерживал связь с оперативной группой штаба армии и бригадой. Ежедневно шли доклады. Задачу в основном получали от командующего генерал-лейтенанта Генералова Л.Е., два раза лично задачу ставил маршал Советского Союза Соколов С.Л., в том числе тогда, когда на задачу мы летели с разведчиком. А так обычно задачу лично ставил командующий. Куда лететь,каким составом, на сколько, что делать, даже площадки указывал, с которых нас будут эвакуировать. Действиями батальона он был очень доволен, несмотря на то, что Ахмад Шаха мы так и не поймали. Бросал в самые горячие точки. Задачи ставились даже по непроверенной информации. Вроде как кто-то сказал из агентуры, и нас сразу кидали в этот район. А что там – одному Господу известно. Просто летели в неизвестность. Если учесть то, что в 40-й армии было около ста тридцати батальонов и дивизионов, из которых более пятидесяти вели активные боевые действия, думаю, что оценка нашего батальона командующим была более чем достойная.
Люди гордились службой в батальоне. И батальон по всем показателям был на голову выше других подразделений.
Равнодушие страшнее войны
|
| |
| |
| luna71176 | Дата: Пятница, 07.04.2023, 10:53 | Сообщение # 9 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 408
Статус: Offline
| Продолжение
2 дшр, лето 1984г.
Блиджан Игорь – замполит 2-й дшр
Прилетели в Баграм, заселились в недостроенный модуль в 345-м ОПДП и начали выполнять точечные задачи. Нужно перекрыть какой-то перевал, нас выбросили, мы сидим, ничего не пускаем. Причём мы сидели батальоном, а поменял нас целый мотострелковый полк. И все наши успехи, в том числе и на Панджшере, они были обусловлены тем, что мы смогли очень качественно подготовиться ранее, о чём я говорил выше. И мне нравилось, как солдаты на швейных машинках «Зингер» шили себе различные разгрузки, так как экипировка советского солдата была просто непригодна для боя. Даже тот же не безызвестный Костя Калиман, когда только стал снайпером, он что сделал? Достал кусок брезента и сшил на снайперскую винтовку чехол с лямками, чтобы её можно было носить как биатлонисту. Потом взял цинк патронов, пошёл к лётчикам и выменял их на патроны с бронебойно-зажигательной пулей. Зачем тебе это надо? – спрашивали его. И ответ его был квалифицированный: когда я в горах стреляю, мне не видно, куда попадает пуля. А куда попадает БЗТ, я вижу, могу сам скорректировать огонь.
То есть уже бойцы сами начали думать своей головой и даже нам, офицерам, подсказывать определённые моменты. И это взаимное обогащение мыслями не могло пройти просто так, оно давало прирост нашей боеготовности. Многое шло в разрез со всевозможными наставлениями и инструкциями сверху. Те же кроссовки «Кимры». Когда бронежилеты носили только молодые солдаты, а офицеры и старослужащие были без бронежилетов, и это, с одной стороны оберегало и защищало молодых солдат, а с другой стороны, каждый молодой солдат понимал, что ему нужно быстрее вылазить из этого кокона, превращаться в бабочку и уже лететь.
Константин Калиман
И вот эти внутренние стимулы, вроде как и мелочь, но они работали и продвигали вперёд очень сильно. Это был какой-то внутренний заговор, некая внутренняя корпоративность, я бы даже сказал,
семейственность или мафиозность, когда все за одно, и это здорово цементировало. От солдата до комбата. Вроде как перед боевым выходом ставилась задача всем быть в бронежилетах, но выходили на войну, и в бронежилетах была только молодёжь. Молодой солдат смотрел на своего командира роты и взвода, на старослужащих и понимал, что ему нужно сделать всё от него зависящее, чтобы освободиться от этого бронежилета. И это срабатывало, ему так и объясняли: ты ещё не солдат, ты просто мешок, ты носильщик. А мы, старослужащие, военные туристы. На нас меньше одето, мы более шустрые, воюем мы. А вы – носильщики. Боеприпасы, мины для миномёта, аккумуляторы для
радиостанций, сухой паёк.
Повышение для молодого солдата – это когда на него вешают радиостанцию, на голову наушники, и он ходит рядом с командиром роты и повторяет вслух то, что слышит в эфире. И когда он это всё слушает и предаёт, он начинает въезжать в эту тактическую обстановку. Понимать, какие идут доклады, как организуется взаимодействие. Это был для него очередной элемент образовательного процесса. Самого толкового из молодых прокрутили, а потом и в боковой дозор поставили. В боковом дозоре походил, смотрят, что в тему въезжает, тогда можно и в головной. Получается такая служебная или ступенчатая лестница, по которой, приобретая очередные навыки, солдат продвигается наверх, и своё место в строю он занимает в соответствии со своей подготовкой.
Смотрит он на сержанта, который прослужил полтора года и которому командир группы говорит: лезь на ту гору, сейчас прилетит два самолёта, и ты будешь их наводить. Тут не все офицеры могут
наводить авиацию и БШУ, а здесь простой сержант. Даже лётчики возмутились, когда я об этом рассказал, находясь в гостях у Толика Макарова.
Как так, возмутились они, мы рискуем своими жизнями, а нас наводит какой-то сержант. Тут их поправил я. Это не какой-то сержант, а мною наученный, мною проинструктированный, он знает всё то, что знаю я. Поверили лётчики только тогда, когда побеседовали с одним из таких сержантов. Очень они были удивлены, но их это впечатлило. И межвидовые непонятки между нами и лётчиками были сняты.
Примерно то же самое было и с огнём артиллерии. Что могли наши батальонные миномёты? Вещь хорошая, но иногда требуется более серьёзная огневая поддержка. Что было на Панджшере? Из местных артиллерийских частей нам давали артнаводчика, авианаводчика, координаты
стационарных целей, которые мог накрыть стоящие в двадцати километрах «Град». То есть мы иногда выступали в роли разведки, которая находила цели, а вышестоящий командир определял, как эти цели поразить. Или артиллерийским огнём, или авиацией. И получается своеобразный разведывательно-ударный комплекс. И организация взаимодействия с другими видами войск у нас вошла в обыденность, что для других частей и подразделений было большой проблемой. Причиной этого, возможно, было то, что эти части были привязаны к своим тылам, своей огневой поддержке, разграничительными линиями, а мы действовали автономно и свободно. Здесь надо сказать, что роль Александрова нельзя было ни преувеличить, ни приуменьшить. Он был человек умный, грамотный, много читавший тактических
книжек. И ко всему прочему у него отец был фронтовик, и чувствовалось, что многое делалось под влиянием родительских рассказов, в том числе и выбор профессии военного. Но кроме эмоционального была ещё и техническая сторона этого выбора. Всё это начитанное уже применялось на практике.
Та ударная сила, то боевое могущество,которое отличало ДШБ от других подразделений бригады, да и армии, оно родилось не на ровном месте, а было результатом работы всех офицеров, учёба в процессе практической деятельности. Это был определённый достигнутый уровень технической подготовки отдельно взятого солдата и сплочённость подразделений И когда это всё вместе собралось, это дало возможность успешно выполнять боевые задачи. И это момент я хотел бы
подчеркнуть.
Офицеры батальона на Панджшере. Стоят: Геннадий Давидчик, Алик Шедуйкис (ИСР), Николай Чигин, Сергей Багнюк, Игорь Запорожан, Игорь Блиджан, Шура Ластушкин. Сидят: Сергей Мельник, Владимир Шандаров, Петя Кирко. Июль 1984 года.
Равнодушие страшнее войны
|
| |
| |
| luna71176 | Дата: Пятница, 07.04.2023, 14:36 | Сообщение # 10 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 408
Статус: Offline
| Продолжение
Николай Литюк - командир пулемётного взвода 3 ДШР, командир 1 ДШР
Командиром роты я стал уже в 1984-м году на Панджшере вместо Валеры Кузьмина, которого перевели из нашего батальона в пехоту.
По боевым действиям на Панджшере. Был ли наш батальон готов к боевым действиям в горах? если брать классику, как нас учили в училище, то, конечно же, нет. Но учились в процессе выполнения задач, и я думаю, что довольно неплохо учились. Хотя, кто бы мог в Союзе допустить, что я в горы пойду в кроссовках? Причём по снегу. И боец даже из-за этого слетел вниз, правда, живой остался. А самая большая высота, которую мы преодолевали, была 4311 метров. И запасы продовольствия у нас были скудные. Нет вертолётов - и нам хана. По-дилетански всё было. Потом уже натаскались, и это в основном благодаря высокой физической подготовке и твёрдому моральному духу и офицеров, и солдат.
Причём было с кем сравнивать. Как-то вместе ходили с 191-м отдельным мотострелковым полком подполковника Льва Рохлина, так они общего с нами темпа передвижения по горам не выдержали.
Николай Ермаков – оператор-наводчик БМП-2 третьей ДШР
На Панджшере
На Панджшере было интересно. Горы. Сколько мы их излазили, больше такого в жизни у меня не было. Помню, как высадили роту по разные стороны горной речки, и чтобы собраться вместе, пришлось эту речку по пояс переходить. А потом поднимались вверх, прямо до снегов. Поднялись, просидели там ночь, а утром обратно вернулись. Пришли, из нас отобрали тех, кто не болел ни тифом, ни желтухой, посадили на самолёт и отвезли в какой-то госпиталь кровь сдавать. Было много раненых, нужно было их спасать, и для этого понадобилась наша кровь.
Помню, как поднимались на гору 3604. Я обычно всегда ходил с АКСУ, а в этот разу меня была снайперская винтовка СВД. И когда мы начали подниматься на эту гору, дошли уже до её середины, с противоположной стороны по нам стал бить ДШК. Мне в прицел СВД видно, откуда они стреляют. Наверху был большой валун, а справа от него стоял этот ДШК. Рядом с нами был расчёт АГС, я ребятам показал, откуда бьют. Они развернули свой гранатомёт и начали стрелять. А я смотрел в оптику и корректировал их огонь. В это время командир роты навёл поддерживающие нас вертолёты, и они ещё дополнительно нанесли удар своими НУРСами. До вершины мы не поднялись, послали туда дозоры, а сами нашли довольно плоское место с пещерой и большими выступами, и нам поставили
задачу там закрепиться. Зачем мы там сидели, не знаю, но было это больше недели, это точно. Закончился сухой паёк, перешли на подножный корм, ели какие-то лопухи, подстрелили варана и зажарили его. За водой ходили на левую сторону хребта, нашли там небольшой ручей, но до него было идти довольно далеко. Ходили группами, набирали всю тару, которая у нас была и которую можно
было унести. Наверх сообщили, что у нас нет продовольствия.
Прислали вертолёт. Прилетели два Ми-8, один выбрал площадку на нашем пятачке, другой висел в воздухе, ходил кругами. Вертолёт присел, вышел из него механик, начал мочиться на колесо, а тут вдруг ожил тот ДШК, который молчал. Стоит гул работающего мотора, от винта вихрь, и то, что по нам стреляют определили по разрывам от бронебойно-зажигательных пуль, а потом уже и увидели вспышки от выстрелов ДШК. Только он уже был в районе одиноко стоящего дома. Как потом определили по карте, до него от нас было ровно тысяча триста метров.Ротный тут же по радиостанции немедленно сообщил лётчикам, что по вертолёту ведут огонь. Механик мухой заскочил во внутрь, машина моментально сорвалась в воздух и улетела. Переговоры были слышны, радиостанция у нас стояла на громкую связь, и лётчики сообщили своему диспетчеру, что работу закончили. Тут уже возмутился старший лейтенант Багнюк. Какую работу они закончили, ничего нам не привезли, присели и улетели. Диспетчер ещё раз запросил, уточнил и приказал вертолётчикам доставить груз по предназначению, то есть нам. И вот те, на скорости двести километров в час, на
высоте сто метров начали нам всё выбрасывать из вертолёта. Сухие пайки, воду в укупорке от мин «Лепесток», боеприпасы, даже мины для миномёта и газеты. И мы с горечью наблюдали, как практически весь этот груз попадал не к нам, а улетал в ущелье и от удара полностью приходил в негодность. А потом пришла пара «крокодилов» - Ми-24, и по очереди стали долбить этот ДШК из своих пушек и НУРСами. Как в дуэли. Они – по ДШК, а ДШК – по ним. Отстрелялись и улетели. Мы расслабились, а через некоторое время ДШК опять начал по нам стрелять. И так происходило каждый
день. Мы уже привыкли к этому и сразу прятались. А ротный сразу начинал наводить артиллерию.
Где-то недалеко стояла наша батарея Д-30,первый выстрел они давали дымовой, а потом начинался «морской бой», ротный корректировал взрывы. Вроде как снаряды попадали чуть ли не в этот дом, но через некоторое время ДШК опять по нам стрелял. Чтобы не расслаблялись. И сделать ничего было нельзя., так как между нами было глубокое ущелье, а внизу – кишлак под названием Чапдара, из которого все мужчины ушли в горы. Как нам объяснили, мы блокировали этот район, чтобы духи не прошли А прошли они или нет, кто их знает. За всем углядеть было просто физически невозможно, расстояния огромные.
Когда вернулись обратно в Кандагар, нас помыли в бане, выдали новое хлопчатобумажное обмундирование, потому что старое у нас обтрепалось так, что мы практически прилетели в маскхалатах. Одеть больше просто нечего было. Но отдыхать нам долго тоже не дали. Дня четыре-пять, и опять началась кандагарская зелёнка. Командир бригады собрал нас всех в клубе и сказал, что товарищи узбеки в Кандагаре уже заждались наш батальон даже звонили ему по этому поводу. С юмором был командир.
Свою службу в Афганистане я вспоминаю с тяжестью. Очень жалко ребят, которые там погибли. Но если бы была возможность повторить жизнь снова, я всё равно туда бы поехал.
Равнодушие страшнее войны
|
| |
| |
| luna71176 | Дата: Пятница, 07.04.2023, 15:50 | Сообщение # 11 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 408
Статус: Offline
| Продолжение
Альгис Шедуйкис – командир сапёрного взвода ИСР
На Панджшере с ДШБ
Панджшер. Всего со мной было тринадцать человек-сапёров. Я их сразу распределил по ротам, по четыре человека во главе с сержантом. Все они были из моего взвода. За четыре месяца раненые были, но все вернулись живые. Задача у нас была простая – вас обеспечивать.
Интересного было много. Как- то возле Анивы в горах нам поставили задачу сменить пехоту. На их место пошла первая рота. А через ущелье напротив сидели духи и постоянно нас обстреливали. Тогда вызывали даже вертолёты, они вроде как прилетали, стреляли сверху по ним, но всё бесполезно. Потом пытались даже нам сбросить продовольствие с боеприпасами, всё улетело в пропасть. А после пехоты осталось много проводов. Но получилось так,что мы на их место пришли через день или два. И когда я с проводами начал разбираться, обнаружил пару, ведущую под землю и в сторону. Под землю – это в песочек под стеной, вернее скалой. Начал искать концы. Стал рыть песок, и руки уткнулись в резину. А уже начинало темнеть, и первым желанием было эти провода просто
выдернуть. Но что-то меня остановило. Наверное, подумал, что мина может стоять на неизвлекаемость. И не стал рисковать. Доложил ротному, собрали всех людей, вывели и спрятали за обратный склон. На мину я положил тротиловую шашечку, огнепроводный шнур. Ахнуло так, что на противоположной духовской стороне сразу прекратили огонь по нам. Наверное, подумали, что нам всем каюк. Когда я встал на дно образовавшейся от взрыва воронки, меня из неё видно не было. Можно представить, чего и сколько там лежало.Испугался я только потом, когда подумал, чтобы произошло, если бы я эти провода дёрнул.
По прибытию в Баграм разговаривал с сапёрами пехоты, они меня заверили, что никаких проводов у них вообще не было. Да и телефонная связь у нас не применялась. Имеется в виду проводная. А когда мы только залезли наверх и мне доложили о проводах, я своим парням сказал: режьте все провода, но только по одному, чтобы, не дай Бог, по двое не замкнуть.
На войну на Панджшере ходил в основном с третьей ротой Сергея Багнюка. Он мне нравился. Во-первых, не проявлял шашкомахательства. Типа, задача поставлена, ты расшибись в доску, но её выполни любой ценой. А цена эта на войне известна – это жизни людей. Он зря не рисковал. И второе – мне он нравился и как командир, и как человек. За четыре месяца на войне можно узнать многое, тем более, когда находишься рядом и видишь человека в разных жизненных ситуациях. А вообще, эти четыре месяца на Панджшере завесь мой срок службы в Афганистане были, наверное, самой яркой страницей.
Помню, как один взводный послал за водой двух солдат, а духи одного убили, а второго забрали в плен. По крайней мере, его трупа не нашли (Никитин и Акильбеков). Когда искали их, пошли по горам. Внизу шёл пулемётчик, я – выше его, а ещё выше меня и сзади – бойцы. И вдруг этот пулемётчик, который был ниже меня, стал стрелять прямо в стенку и закричал: духи! Я остановился, начал осматриваться, и тут из-за камня высовывается духовская голова. Я стрельнул. Появляется другой.
Опять стрельнул. Третьим вылезает совсем ребёнок, а за ним – здоровенный рыжий детина. Хватает он этого пацана, поднимает и кидает в мою сторону. Тот падает мимо меня, я отскакиваю в сторону и успеваю по рыжему стрельнуть. А тот разворачивается и начинает убегать. Я опять стреляю, он бежит. Упал только с третьей очереди. Подошёл к нему, а он весь в решето. И остановила его, судя по
всему, пуля, которая попала в горло и разворотила весть кадык.
Бойцы в роте были нормальные. Что меня сильно удивляло, не было никакого разделения по призыву и возрасту. Может быть, это проявлялось как-то в бригаде, в расположении, а здесь на войне такого не было. Да и какие там могли быть разделения. Тебя ранит, а тебе скажут: ты валяйся, потому что ты неуставником занимался.
Именно здесь я по-настоящему понял и почувствовал, почему пошёл в армию, увидел свою востребованность как офицера, как сапёра, как человека, а не то мирное предназначение в Союзе –
красить бордюры и перед большими звёздами выпендриваться, нормативы сдавать.
Помню как ходили на переговоры к Джумахану.Помню его личную гвардию головорезов, в руках у которых гранатомёт был как пистолет, и они им также и вертели, как игрушечным. Как один из них с нами в горы поднимался легко-легко, а потом снял куртку, а у него на поясе штук десять снаряженных магазинов от АКМ.
Как перед этим шли за ними, а потом к нам подошли духи и рассказали, где они нас видели ещё раньше. Я тогда был с Колей Прищепой, замполитом роты, он духа спрашивает: а чего не стрелял? Тот отвечает: мне уходить некуда было бы тогда. Говорил по-русски хреново, но мы поняли. Вы были, говорит, так близко, что я мог каждого из вас рукой по плечу похлопать.
Равнодушие страшнее войны
|
| |
| |
| luna71176 | Дата: Понедельник, 10.04.2023, 10:42 | Сообщение # 12 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 408
Статус: Offline
| Немолькин Алексей – замполит ДШБ (май 83 –октябрь 83), инструктор по организационно-партийной работе политотдела бригады (октябрь 83 – 84)
О печальном
Хорошо помню по Панджшеру, как отправляли убитых на родину. Вместе с командиром третьей роты старшим лейтенантом Сергеем Багнюком мы приехали в госпиталь в Баграм на опознание тела погибшего лейтенанта Володи Карпочева.
Поскольку шла армейская операция, морг госпиталя (обвалованная землянка) был просто переполнен. Холодильник не работает. Ни о каких секционных столах или нарах не было и речи. Всё лежало навалом, на грязных носилках – это в лучшем случае. За палаткой похоронной команды высилась гора гробов и ящиков для них, напоминающая выздоравливающим вплотную находящегося военного госпиталя о бренности нашего бытия. Как всё это сейчас по-умному называется: изделие «Г-З» - стандартный гроб размером два метра десять сантиметров в длину и восемьдесят пять сантиметров в ширину, с цинковой оболочкой, транспортировочным ящиком и телом покойного. Всё это «изделие» весит в общей сложности около двухсот килограммов, откуда и пошло название «груз
двести».
Рядом находилась похоронная команда –прапорщик и несколько солдат. Из одной из палаток этой команды выходит начальник политотдела 40-й армии генерал-майор Ремез Николай Калинкович. Прапорщик стоит рядом, и было видно невооружённым взглядом, что он выпивший, причём изрядно. А с генералом Ремезом, членом Военного совета 40-й армии, мы вместе приехали из Союза в Кабул, и я ещё некоторое время под его руководством в политотделе армии работал. И он мне говорит:
- Вот смотри, спирт им дают,формалин – ничего не спасает. И сейчас он (показывает на прапорщика) опять до слёз просился – отправьте хоть куда, только бы подальше отсюда. Представляешь, что такое каждый раз всё это видеть, каждый день, каждый час. Ведь привозят убитых иногда на вторые и третьи сутки. Жара, всё течёт, не запах, а тяжёлый густой смрад.
А я только что сдал для раненого капитана-лётчика восемьсот граммов крови (объявляли срочны сбор по госпиталю, а у меня группа крови первая положительная подходила), и меня ещё слегка шкивало. Две ступеньки вниз спустился в морг, а дальше не смог: от резкого запаха голова закружилась.
Сергей спустился ниже, искал, смотрел, выходит наверх, говорит – никак не могу узнать. Потом со второго раза-захода в этот земной ад определили Володю по месту его смертельного ранения (правое подреберье), с горем пополам нашли тело. По лицу тоже было уже сложно узнать.
Вся эта картина тогда вызывала у меня чувство удивления, смешанного с жалостью к мёртвым и отвращения к живым и осталось в памяти на всю оставшуюся жизнь.
Равнодушие страшнее войны
|
| |
| |
| luna71176 | Дата: Понедельник, 10.04.2023, 11:59 | Сообщение # 13 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 408
Статус: Offline
| Продолжение
Баграм, перед вылетом в Панджшер
Боевым… не награждается орденом
Эта запись-беседа у меня с Алексеем Немолькиным состоялась в апреле 2013 года. Его воспоминания-исповедь я выслушал и записал с большим удовольствием, тем более всё, что он говорил, было мне знакомо и не раз пропущено в мыслях и через душу, и через сердце. Встречались с ним в бригаде практически каждый день, да и секретов между нами вроде как никогда не было. Больше всего, что меня удивляло в нём, это умение подойти к любому человеку и расположить к себе. Я даже не могу вспомнить таких людей, кто бы говорил о нём что-то негативное. Действительно, в работе с людьми у него был талант. Но на правах автора я позволю себе некоторые дополнения к его повествованию. Тем более что страна должна знать своих героев.
Или почему в ней не всех героев награждают.
Действительно, за участие в панджшерской операции из нашего батальона практически никто не был награждён. Практически никто, кроме убитых и раненых. И ещё нескольких человек. Но о них ниже.
Командир батальона майор Александров И.Г. за успешные действия батальона был выдвинут на
вышестоящую должность заместителем командира мотострелкового полка и убыл к новому месту службы. Временно исполнять обязанности комбата был назначен капитан Ковалёв, который до этого был командиром мотострелковой роты здесь же в бригаде, в довольно спокойном для кандагарских окрестностях месте – Лашкаргахе, в простонародии именуемом Ложкарёвкой. Рота находилась на охране коммуникаций, и в батальон Ковалёв прибыл уже на повышение, на должность начальника штаба. Решение о его назначении принимал лично командир бригады.
Спустя некоторое время после прибытия батальона в Кандагар ко мне подошли ротные спросили, что делать с наградными документами на офицеров. Что делать, говорю, оформлять. В обед Ковалёву я сказал об этом, что ротные оформляют наградные документы на своих офицеров, и тут же услышал ответ, который, скажу честно, меня даже обескуражил: я, капитан Ковалёв, офицеров десантно-штурмового батальона не знаю и ни на кого ничего подписывать не буду.
Но зато я знаю, ответил ему я, и могу поручиться за каждого. Ковалёв встал с кровати и
повторил: никому ничего подписывать не буду. Рядом на кровати лежал Коля Конощёнок, заместитель по ВДП, читал какую-то книгу. Не помню его реакцию, но он молча завершил чтение, встал с кровати, оделся и предложил мне прогуляться. Вышли из модуля, Николай мне и говорит: брось ты перед ним бисер метать, давай лучше подойдём с этим вопросом к комбригу. Я бы, продолжил он, от «Зведы шерифа» тоже не отказался. А вторую перед заменой получить. И показывая пальцем на свой грудной карман, продолжил: а сейчас у меня другое предложение. Здесь лежит сто пятьдесят чеков, давай лучше их пропьём. Тем более что нам дали законные выходные за Панджшер. Что мы с Николаем и сделали. Через несколько дней я сам пошёл в штаб к командиру бригады полковнику В.Логинову. Он меня внимательно выслушал и дал распоряжение собрать весь личный состав батальона в клубе. В указанное время весь ДШБ сидел в зале.
Прибыв в назначенное время в сопровождении начальника политотдела подполковника Стратюка
и секретаря партийной комиссии подполковника Дзейкуна, командир начал с того, что в проводимой по плану министра обороны армейской операции наш десантно-штурмовой батальон показал себя с самой наилучшей стороны, и он, командир бригады, послав ДШБ как лучший батальон бригады, в нас не ошибся. Что командующий 40-й армией и представители МО СССР дали высокую оценку батальону и поощрили его тем, что разрешили представить одного из батальона к званию Героя Советского Союза. И, как нам известно, к этому званию представлен командир
второй десантно-штурмовой роты старший лейтенант Игорь Запорожан. Сказал и о том, что командир батальона майор Александров за успешные действия батальона выдвинут на вышестоящую должность. И что все достойные в батальоне будут награждены. На том со свитой и удалился.
К сожалению,дальше слов командира дело не пошло. Не помню точно, когда в батальон прибыл
вновь назначенный комбатом майор Голота, до этого служивший в штабе бригады, но картина повторилась прежняя, как и с Ковалёвым – пока не узнаю офицеров, никому ничего подписывать за старые заслуги не буду.
Спустя некоторое время к командиру бригады прибыла замена, подполковник Зубко И.В., и
весь вопрос по наградам за Панджшер перестал быть актуальным. Стало не до этого, у начальства появились новые задачи.
В качестве общего итога могу сказать одно: жадными были наши командиры до наград своим
подчинённым. Кстати, руководитель оперативной группы МО СССР маршал Советского Союза Соколов С.Л. за девять лет интернационального долга был отмечен орденами Ленина и Суворова первой степени (!), и ему было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением медали и знака ордена. А майор Конощёнок Николай Владимирович, заместитель командира десантно-штурмового батальона по воздушно-десантной подготовке свой орден получил. Только не «Звезду шерифа», как между собой офицеры называли орден «За службу Родине» третьей степени за Панджшер, а орден Красной Звезды. Посмертно. В феврале1985 года он погиб при выполнении боевой задачи.
 
Прощание с заместителем командира ДШБ по ВДП
майором Н.Конощёнком, погибшем 13.02.1985г.
Равнодушие страшнее войны
|
| |
| |
|
| luna71176 | Дата: Вторник, 11.04.2023, 11:02 | Сообщение # 15 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 408
Статус: Offline
| 
Олег Афанасьев, санинструктор 2 дшр: Погиб в чарикарской зелёнке, осколочное ранение в голову. Тогда было двое раненых, Жураеву наложил повязку, он скончался при эвакуации на броню, а Григоренко Ваня умер по дороге в госпиталь.
Николай Седлецкий, санинструктор 3 дшр: Пулемётчик рядовой Воронин погиб в горах от пули снайпера. Два дня нас не пускали духи на вершину горы, а на третий день мы всё-таки сбили их. Мы с ротным с группой управления находились под отвесной скалой, а капитан с Ворониным чуть отошли в сторону и попали под обстрел снайпера. Капитан увернулся, а Воронин погиб.
Мысличенко был смертельно ранен в районе кишлака Чапдара - получил пулевое ранение в голову. Когда его вели под руки, он был ещё в сознании, сдёргивал с головы повязку и говорил: эх, я ведь один дома у родителей, а у них свой дом, три машины, что они без меня будут делать? И когда прилетел вертолёт, он уже умер.
Равнодушие страшнее войны
|
| |
| |
