Никобенко Михаил Павлович
21.12.57 - 08.06.1982г.
ст.лейтенант
70 ОМСБР 1981-1982 г.- п/п 71176
командир 6 роты 2-го МСБ.
Погиб в бою под Калатом 08.06.1982г.
21.12.57 - 08.06.1982г.
ст.лейтенант
70 ОМСБР 1981-1982 г.- п/п 71176
командир 6 роты 2-го МСБ.
Погиб в бою под Калатом 08.06.1982г.
Никобенко Михаил. Вот как этот бой описывает Андреев:
Ротный погиб при сопровождении колонны с хлопком из Индии!"...Получив приказ, наша группа в составе двух неполных взводов на трех
машинах покинула район засадных действий и спустилась к бетонке. Нам предстояло идти головным дозором в сопровождении колонны с хлопком из Индии.
Опережая колонну, мы двигались в компании с афганским танком, данным нам в усиление. Подразделение афганских коммандос было подкреплено четвертой ротой нашего батальона. Ротный передал команду "стой". Мы остановились - в голове дозора танк, за ним наши три "коробочки". Впереди на дистанции пятьсот метров находился небольшой кишлак, разделенный бетонкой на две половины. Слева был арык, на левом фланге которого стояли две сушилки, справа - сад, обнесенный мощным дувалом. Бетонка упиралась во взорванный мост. Настораживала тишина. Дозорная группа находилась на грейдере дороги. Слева наш маневр ограничивал крутой склон сопки, вплотную прижавшейся к полотну бетонки,справа - глубокий кювет, сразу за ним - глубокие овраги, уходящие под уклон к долине реки. Позиция была не из лучших. Ротный уже принял решение направить одну машину вперед, чтобы, продвинувшись по пологому склону сопки, занять господствующую позицию на вершине.
Но как только наш БТР подъехал к уступающему нам дорогу танку, справа из ближайшего оврага-трещины ударил гранатомет. Огненная струя пронзила
броню между катков танка. Мгновенно сдетонировал боекомплект. Многотонная махина словно подпрыгнула на месте. Башня дернулась и медленно съехала
набок. Столб пламени вырвался из открытого верхнего люка - пулеметчика,сидевшего в нем, за установленным на башне ДШК, выбросило на бетонку. Тут же
по нему, охваченному огнем, из правого кювета в упор ударила автоматная очередь. Мне показалось, что полет танкиста длился бесконечно долго и в
абсолютной тишине. Мир замер, наблюдая за торжеством смерти. Время перестало существовать. Возможно, из-за мощного притока в кровь дофамина, от
количества которого и зависит наша объективная оценка времени, оно для нас словно остановилось. Все, что происходило вокруг, вдруг наполнилось
собственным ритмом и начало жить своей жизнью. Фактически мир распался на множество осколков-событий, в каждом была пауза, чтобы тело успевало
среагировать, а мозг - осознать происходящее... ...Из кювета медленно поднимается бородач в жилетке и спокойно дает
короткую очередь по корчащемуся, объятому пламенем афганцу-танкисту. Справа,метрах в ста от нас, пользуясь нашим замешательством, четверо духов бегом
несут через дорогу к оврагам безоткатное орудие. Слева от меня Нишанов пытается развязать вещмешок, набитый гранатами и запалами к ним. Его руки
дрожат, губы крепко сжаты, взгляд устремлен на перебегающих дорогу духов. Он не замечает щелчков искрящих по бетонке пуль, бьющих рикошетом в его
сторону. Я в растерянности стою, спрятавшись за броней нашего БТРа, - танк взорвался в пяти метрах от него. Я был на броне, когда взрывная волна
качнула корпус машины, и этого оказалось достаточно для того, чтобы нас сдуло с нее, как ветром. Только когда возле моей ноги из пробитого пулей колеса со свистом ударила тугая струя воздуха, мой мир ожил, проснулся, наполнившись хаосом знакомых звуков, и события снова закрутились с невероятной быстротой. Наша машина (БТР № 345) получила два гранатометных попадания с интервалом в пять минут. Первый выстрел попал в запасное колесо на башне,
контузив пулеметчика и водителя. Пулеметчик вывалился из машины через боковой люк. Водитель же, пытаясь развернуть машину и объехать подбитый
танк, принялся разворачиваться на узкой полосе бетонки, разумно не заезжая на заминированную бровку. Духи подошли так близко, что мы перебрасывались
гранатами, как камнями. Напряжение боя было столь велико, что частенько и с той и другой стороны летели невзведенные гранаты: их подбирали, выдергивали
кольца и возвращали хозяевам. Единственной защитой от пуль и осколков были неподвижные БТРы, покинутые нами и застывшие на бетонке. Близость позиций противника делала их крупнокалиберные пулеметы бесполезными. В этом коктейле криков, выстрелов и разрывов гранат ротный предпринял попытку залезть в машину и остановить контуженого водителя, лишающего нас возможности укрыться за его броней, - все наши попытки остановить судорожные движения тяжелого восьмиколесного корпуса ударами прикладов по броне и криком результата не дали. Ротный успел только положить руки на скобу у бокового люка, как прозвучал второй, роковой выстрел из гранатомета. Я был рядом - услышал только громкий хлопок. Затем пятиметровое
туловище бронетранспортера дернулось, и почти одновременно с этим рывком броня лопнула, словно скорлупа, и уже сама болванка гранаты с опереньем, как
тонкое острое жало, ударила в голову ротного. Его мощное, мускулистое тело отбросило в кювет, прямо к ногам Нишанова. Ротный метался по земле, мотая головой, превращенной ударом болванки в сплошной сгусток кровавого киселя с остатками волос и единственным, каким-то
чудом уцелевшим глазом с бешено вращающимся зрачком. Это было страшно! В такие минуты человек действует, больше повинуясь инстинкту, чем разуму, -
Нишанов кинулся на ротного, придавливая его своим телом, в то время как остальные застыли, словно окаменевшие. Ротный, стараясь избавиться от
узбека, мотал размозженной головой из стороны в сторону. Нам все же удалось перевязать ему голову, как - я и сам не знаю. Кого-то рядом рвало. Бой
продолжался. Машина загорелась - от раскаленных осколков вспыхнул лежак,устроенный нами из матраса на цинках боекомплекта. В салоне машины,
окутанном едким дымом, находился раненый водитель. До детонации боекомплекта оставалось совсем немного времени. Пока мы, занятые ротным и
перегруппировкой, бегали между машинами и переползали по кювету, Нишанов вытащил посеченного осколками водителя и, не обращая внимания на обстрел,
закидал огонь в машине песком. После эвакуации ротного и водителя власть перешла к взводному третьего взвода лейтенанту по имени Вася. Он был молод и мы его так и звали – Вася.
Сейчас , как рассказал мне бывший командир нашей роты Несмачных – Вася уже генерал! . По "ромашке", болтающей на прием, мы узнали, что ротный умер в
вертолете. Подмога подоспела на удивление быстро. Наш батальон в составе двух взводов и подошедшей четвертой роты при поддержке афганских коммандос и двух уцелевших танков, сопровождавших злополучную колонну с индийским хлопком,заставили духов отступить на заготовленные ранее позиции. После организации круговой обороны было решено взять инициативу боя в свои руки. Сад, огороженный мощным дувалом, подорванный в конце кишлака бетонный мост, две сушилки на левом фланге духовских позиций, ленточка бетонки с подбитым сгоревшим танком - все вокруг утопало в красках заката. Было решено дерзким броском выбить противника с его позиций. В центре атакующей цепи шли коммандос, на флангах - наши два взвода. Четвертая рота готовилась к броску на сад. Солнце стремительно садилось, не оставляя нам времени на маневры. Атака захлебнулась. Коммандос отступили, унося с собой двух убитых и
трех раненых. Отступили и мы, не сумев закрепиться на правом фланге дрогнувшего уже было противника. Шаткий перевес сил в нашу сторону нарушил
неожиданно заработавший с левого фланга ДШК противника. Когда мы делали перекличку после неудавшейся атаки, выяснилось, что с
нами нет Бека и Нишанова, атаковавших в составе группы левый фланг, откуда сейчас поливал духовский пулемет. Пришлось докладывать комбату.
"Гектар-4, Гектар-4, прием. Я Марс. Прием", - сто сорок четвертая голосом комбата вызывала Бека на связь. "Марс, Марс, я Гектар-4, прием.
Нахожусь в крайней сушилке на левом фланге противника. В соседней сушилке работает их ДШК. Мы готовы поддержать атаку, прием", - Бек спокойно
докладывал комбату обстановку.
"Гектар-4, я Марс, прием. Вас понял - готовы поддержать атаку. Сколько вас там, сынок? Прием", - комбат явно искал
возможность использовать сложившуюся ситуацию. "Марс, я Гектар-4. Нас двое,нас здесь двое, мы захватили на позиции их "самовар". Готовы поддержать
атаку огнем, прием", - Бек явно входил в раж. "Спокойно, сынок. Сейчас "слоны" ударят с двух стволов. Старайтесь корректировать огонь, прием", -
комбат уже принял решение. По цепи передали: "Приготовиться к атаке". Это было красиво. В сгущающихся сумерках два танка на большой скорости,
синхронно развернувшись, выскочили на позицию для прямого выстрела. Один только вид их маневра заставил наши сердца биться чаще, от полученной порции адреналина задрожали колени и слегка закружилась голова. Резко остановившись, одновременно, почти без подготовки они дали залп по второй
сушилке на левом фланге. Облако густой, почти черной в наступающих сумерках пыли окутало сушилку. И одновременно рация заговорила заикающимся голосом Души: "М-а-а-р-с, М-а-а-а-р-с, я-а-а Ни-и-ш-ш-шанов, я-а-а Ни-и-ш-ш-шанов,Снаряды легли в пятнадцати метрах от нас. Сержант контужен, сержант
контужен. Я-а, Ни-и-ш-ш-шанов, прием!" Все замерли в ожидании команды. "Спокойно, сынок, снарядов больше не будет. Поддержи атаку огнем, прием!"
- в голосе комбата чувствовались нотки сдерживаемого смеха. Затем последовала команда "вперед", и мы уже почти в полной темноте, разрываемой нашими трассирующими очередями, молча ринулись на духовские позиции. С левого фланга заработал пулемет, это Нишанов поддерживал нас своим огнем. Духи бросили позиции и отступили, почти не оказывая сопротивления…».
ПАМЯТЬ
ст. л-нт. Никобенко Михаил Павлович.
Похоронен: г. Мелитополь, «Семеновское» кладбище.
Жена Никобенко Марина Олеговна
Проживала: Запорожская обл. г. Мелитополь, ул. Гоголя, 130/91
Выехала (предположительно Донецкий регион) в девяностых.
Они женились когда ротный был в отпуске, он погиб через месяц после свадьбы!
УСТАНОВЛЕНА МЕМОРИАЛЬНАЯ ДОСКА В ШКОЛЕ № 20 Мелитополь
15 февраля 2015г в Мелитополе состоялся митинг, посвященный 26-й годовщине вывода советских войск из Афганистана и чествованию участников боевых действий на территории других государств. Боевые товарищи, прошедшие через нелегкие испытания в далекой горной стране, традиционно собрались в сквере на перекрестке улиц Воинов-интернационалистов и Крупской возле установленной на пьедестале бронированной разведывательно-дозорной машины (БРДМ).
В начале митинга собравшиеся минутой молчания почтили память мелитопольцев, погибших в той уже далекой войне. Напомним их имена: Юрий Буянов, Александр Варвашенин, Валерий Исаков, Александр Калабухов, Александр Горлач, Александр Краличек, Михаил Криворотько, Михаил Никобенко, Валерий Передерий, Юрий Ушаков, Василий Фиденко, Александр Шевчук.
К участникам митинга обратился секретарь городского совета, и.о. городского головы Сергей Минько. Председатель Мелитопольского городского совета ветеранов Владимир Андреев в своем выступлении отметил, что ветеранская организация авиагородка начала работу по изготовлению и установке памятника воинам-авиаторам. Монумент планируют открыть 7 мая, в день пятидесятилетия создания 7-й военно-транспортной авиадивизии. Памятник будет посвящен не только ветеранам Великой Отечественной войны, но и воинам-интернационалистам, и погибшим под Луганском в 2014 году членам экипажа ИЛ-76.
На митинге вспоминали подвиги афганцев, подчеркивалась символичность совпадения дат вывода войск из Афганистана и объявления о прекращении огня в зоне АТО с разрывом в 26 лет. В выступлениях выражалась надежда на то, что 15 февраля станет настоящим днем наступления мира на земле Украины.
Этот день, по сути, является днем воспоминаний: как радостных, так и грустных. О боях-пожарищах, о друзьях-товарищах рассказали воины-афганцы. Владимир Крапивин: «Служил я в Афганистане в 181-м мотострелковом полку, был старшиной по должности и старшим прапорщиком по званию. Когда узнал об окончании войны, то почувствовал радость за то, что мамы, жены вздохнут легко, не будут плакать по ночам. Разрешилась эта конфликтная ситуация, люди стали спать спокойнее. Мы знали, зачем туда шли, ведь наш долг — защищать интересы родины. Чувства страха у нас практически не было. Ведь, мы — мужчины и мы выполняли свою работу, то, что от нас требовалось. Переживали, скорее, не за себя, а за свои семьи, за детей». Сергей Корнев, инвалид войны ІІ группы: «Я служил в Афганистане в 85 — 86 годах. Тяжело было сдержать радость, когда узнал, что война закончилась. Как говорят, это радость со слезами на глазах, ведь столько пацанов пришли живыми, вернулись домой к матерям, женам. Я в Афган улетел в 6 утра, забрал жену из роддома, родила она мне сына, и улетел. Когда прилетел домой, сыну было уже больше года. Возвращение домой с войны — это неописуемое чувство, вокруг все цветет, жена родная, сын. Но не всем повезло вернуться домой живыми. Зачем эти войны?» А Владимир Есин пожелал подрастающему поколению: «Дай Бог, чтобы над вашими головами не свистели бомбы, чтобы было чистое, голубое небо и жизнь была ваша хорошей».
По окончании митинга в память о мелитопольцах, погибших в Афганистане, состоялась панихида, которую провел благочинный церквей Мелитополя протоиерей Максим Смирнов.
Ротный погиб при сопровождении колонны с хлопком из Индии!"...Получив приказ, наша группа в составе двух неполных взводов на трех
машинах покинула район засадных действий и спустилась к бетонке. Нам предстояло идти головным дозором в сопровождении колонны с хлопком из Индии.
Опережая колонну, мы двигались в компании с афганским танком, данным нам в усиление. Подразделение афганских коммандос было подкреплено четвертой ротой нашего батальона. Ротный передал команду "стой". Мы остановились - в голове дозора танк, за ним наши три "коробочки". Впереди на дистанции пятьсот метров находился небольшой кишлак, разделенный бетонкой на две половины. Слева был арык, на левом фланге которого стояли две сушилки, справа - сад, обнесенный мощным дувалом. Бетонка упиралась во взорванный мост. Настораживала тишина. Дозорная группа находилась на грейдере дороги. Слева наш маневр ограничивал крутой склон сопки, вплотную прижавшейся к полотну бетонки,справа - глубокий кювет, сразу за ним - глубокие овраги, уходящие под уклон к долине реки. Позиция была не из лучших. Ротный уже принял решение направить одну машину вперед, чтобы, продвинувшись по пологому склону сопки, занять господствующую позицию на вершине.
Но как только наш БТР подъехал к уступающему нам дорогу танку, справа из ближайшего оврага-трещины ударил гранатомет. Огненная струя пронзила
броню между катков танка. Мгновенно сдетонировал боекомплект. Многотонная махина словно подпрыгнула на месте. Башня дернулась и медленно съехала
набок. Столб пламени вырвался из открытого верхнего люка - пулеметчика,сидевшего в нем, за установленным на башне ДШК, выбросило на бетонку. Тут же
по нему, охваченному огнем, из правого кювета в упор ударила автоматная очередь. Мне показалось, что полет танкиста длился бесконечно долго и в
абсолютной тишине. Мир замер, наблюдая за торжеством смерти. Время перестало существовать. Возможно, из-за мощного притока в кровь дофамина, от
количества которого и зависит наша объективная оценка времени, оно для нас словно остановилось. Все, что происходило вокруг, вдруг наполнилось
собственным ритмом и начало жить своей жизнью. Фактически мир распался на множество осколков-событий, в каждом была пауза, чтобы тело успевало
среагировать, а мозг - осознать происходящее... ...Из кювета медленно поднимается бородач в жилетке и спокойно дает
короткую очередь по корчащемуся, объятому пламенем афганцу-танкисту. Справа,метрах в ста от нас, пользуясь нашим замешательством, четверо духов бегом
несут через дорогу к оврагам безоткатное орудие. Слева от меня Нишанов пытается развязать вещмешок, набитый гранатами и запалами к ним. Его руки
дрожат, губы крепко сжаты, взгляд устремлен на перебегающих дорогу духов. Он не замечает щелчков искрящих по бетонке пуль, бьющих рикошетом в его
сторону. Я в растерянности стою, спрятавшись за броней нашего БТРа, - танк взорвался в пяти метрах от него. Я был на броне, когда взрывная волна
качнула корпус машины, и этого оказалось достаточно для того, чтобы нас сдуло с нее, как ветром. Только когда возле моей ноги из пробитого пулей колеса со свистом ударила тугая струя воздуха, мой мир ожил, проснулся, наполнившись хаосом знакомых звуков, и события снова закрутились с невероятной быстротой. Наша машина (БТР № 345) получила два гранатометных попадания с интервалом в пять минут. Первый выстрел попал в запасное колесо на башне,
контузив пулеметчика и водителя. Пулеметчик вывалился из машины через боковой люк. Водитель же, пытаясь развернуть машину и объехать подбитый
танк, принялся разворачиваться на узкой полосе бетонки, разумно не заезжая на заминированную бровку. Духи подошли так близко, что мы перебрасывались
гранатами, как камнями. Напряжение боя было столь велико, что частенько и с той и другой стороны летели невзведенные гранаты: их подбирали, выдергивали
кольца и возвращали хозяевам. Единственной защитой от пуль и осколков были неподвижные БТРы, покинутые нами и застывшие на бетонке. Близость позиций противника делала их крупнокалиберные пулеметы бесполезными. В этом коктейле криков, выстрелов и разрывов гранат ротный предпринял попытку залезть в машину и остановить контуженого водителя, лишающего нас возможности укрыться за его броней, - все наши попытки остановить судорожные движения тяжелого восьмиколесного корпуса ударами прикладов по броне и криком результата не дали. Ротный успел только положить руки на скобу у бокового люка, как прозвучал второй, роковой выстрел из гранатомета. Я был рядом - услышал только громкий хлопок. Затем пятиметровое
туловище бронетранспортера дернулось, и почти одновременно с этим рывком броня лопнула, словно скорлупа, и уже сама болванка гранаты с опереньем, как
тонкое острое жало, ударила в голову ротного. Его мощное, мускулистое тело отбросило в кювет, прямо к ногам Нишанова. Ротный метался по земле, мотая головой, превращенной ударом болванки в сплошной сгусток кровавого киселя с остатками волос и единственным, каким-то
чудом уцелевшим глазом с бешено вращающимся зрачком. Это было страшно! В такие минуты человек действует, больше повинуясь инстинкту, чем разуму, -
Нишанов кинулся на ротного, придавливая его своим телом, в то время как остальные застыли, словно окаменевшие. Ротный, стараясь избавиться от
узбека, мотал размозженной головой из стороны в сторону. Нам все же удалось перевязать ему голову, как - я и сам не знаю. Кого-то рядом рвало. Бой
продолжался. Машина загорелась - от раскаленных осколков вспыхнул лежак,устроенный нами из матраса на цинках боекомплекта. В салоне машины,
окутанном едким дымом, находился раненый водитель. До детонации боекомплекта оставалось совсем немного времени. Пока мы, занятые ротным и
перегруппировкой, бегали между машинами и переползали по кювету, Нишанов вытащил посеченного осколками водителя и, не обращая внимания на обстрел,
закидал огонь в машине песком. После эвакуации ротного и водителя власть перешла к взводному третьего взвода лейтенанту по имени Вася. Он был молод и мы его так и звали – Вася.
Сейчас , как рассказал мне бывший командир нашей роты Несмачных – Вася уже генерал! . По "ромашке", болтающей на прием, мы узнали, что ротный умер в
вертолете. Подмога подоспела на удивление быстро. Наш батальон в составе двух взводов и подошедшей четвертой роты при поддержке афганских коммандос и двух уцелевших танков, сопровождавших злополучную колонну с индийским хлопком,заставили духов отступить на заготовленные ранее позиции. После организации круговой обороны было решено взять инициативу боя в свои руки. Сад, огороженный мощным дувалом, подорванный в конце кишлака бетонный мост, две сушилки на левом фланге духовских позиций, ленточка бетонки с подбитым сгоревшим танком - все вокруг утопало в красках заката. Было решено дерзким броском выбить противника с его позиций. В центре атакующей цепи шли коммандос, на флангах - наши два взвода. Четвертая рота готовилась к броску на сад. Солнце стремительно садилось, не оставляя нам времени на маневры. Атака захлебнулась. Коммандос отступили, унося с собой двух убитых и
трех раненых. Отступили и мы, не сумев закрепиться на правом фланге дрогнувшего уже было противника. Шаткий перевес сил в нашу сторону нарушил
неожиданно заработавший с левого фланга ДШК противника. Когда мы делали перекличку после неудавшейся атаки, выяснилось, что с
нами нет Бека и Нишанова, атаковавших в составе группы левый фланг, откуда сейчас поливал духовский пулемет. Пришлось докладывать комбату.
"Гектар-4, Гектар-4, прием. Я Марс. Прием", - сто сорок четвертая голосом комбата вызывала Бека на связь. "Марс, Марс, я Гектар-4, прием.
Нахожусь в крайней сушилке на левом фланге противника. В соседней сушилке работает их ДШК. Мы готовы поддержать атаку, прием", - Бек спокойно
докладывал комбату обстановку.
"Гектар-4, я Марс, прием. Вас понял - готовы поддержать атаку. Сколько вас там, сынок? Прием", - комбат явно искал
возможность использовать сложившуюся ситуацию. "Марс, я Гектар-4. Нас двое,нас здесь двое, мы захватили на позиции их "самовар". Готовы поддержать
атаку огнем, прием", - Бек явно входил в раж. "Спокойно, сынок. Сейчас "слоны" ударят с двух стволов. Старайтесь корректировать огонь, прием", -
комбат уже принял решение. По цепи передали: "Приготовиться к атаке". Это было красиво. В сгущающихся сумерках два танка на большой скорости,
синхронно развернувшись, выскочили на позицию для прямого выстрела. Один только вид их маневра заставил наши сердца биться чаще, от полученной порции адреналина задрожали колени и слегка закружилась голова. Резко остановившись, одновременно, почти без подготовки они дали залп по второй
сушилке на левом фланге. Облако густой, почти черной в наступающих сумерках пыли окутало сушилку. И одновременно рация заговорила заикающимся голосом Души: "М-а-а-р-с, М-а-а-а-р-с, я-а-а Ни-и-ш-ш-шанов, я-а-а Ни-и-ш-ш-шанов,Снаряды легли в пятнадцати метрах от нас. Сержант контужен, сержант
контужен. Я-а, Ни-и-ш-ш-шанов, прием!" Все замерли в ожидании команды. "Спокойно, сынок, снарядов больше не будет. Поддержи атаку огнем, прием!"
- в голосе комбата чувствовались нотки сдерживаемого смеха. Затем последовала команда "вперед", и мы уже почти в полной темноте, разрываемой нашими трассирующими очередями, молча ринулись на духовские позиции. С левого фланга заработал пулемет, это Нишанов поддерживал нас своим огнем. Духи бросили позиции и отступили, почти не оказывая сопротивления…».
ПАМЯТЬ
ст. л-нт. Никобенко Михаил Павлович.
Похоронен: г. Мелитополь, «Семеновское» кладбище.
Жена Никобенко Марина Олеговна
Проживала: Запорожская обл. г. Мелитополь, ул. Гоголя, 130/91
Выехала (предположительно Донецкий регион) в девяностых.
Они женились когда ротный был в отпуске, он погиб через месяц после свадьбы!
УСТАНОВЛЕНА МЕМОРИАЛЬНАЯ ДОСКА В ШКОЛЕ № 20 Мелитополь
Послесловие
Мелитополь
15 февраля 2015г в Мелитополе состоялся митинг, посвященный 26-й годовщине вывода советских войск из Афганистана и чествованию участников боевых действий на территории других государств. Боевые товарищи, прошедшие через нелегкие испытания в далекой горной стране, традиционно собрались в сквере на перекрестке улиц Воинов-интернационалистов и Крупской возле установленной на пьедестале бронированной разведывательно-дозорной машины (БРДМ).
В начале митинга собравшиеся минутой молчания почтили память мелитопольцев, погибших в той уже далекой войне. Напомним их имена: Юрий Буянов, Александр Варвашенин, Валерий Исаков, Александр Калабухов, Александр Горлач, Александр Краличек, Михаил Криворотько, Михаил Никобенко, Валерий Передерий, Юрий Ушаков, Василий Фиденко, Александр Шевчук.
К участникам митинга обратился секретарь городского совета, и.о. городского головы Сергей Минько. Председатель Мелитопольского городского совета ветеранов Владимир Андреев в своем выступлении отметил, что ветеранская организация авиагородка начала работу по изготовлению и установке памятника воинам-авиаторам. Монумент планируют открыть 7 мая, в день пятидесятилетия создания 7-й военно-транспортной авиадивизии. Памятник будет посвящен не только ветеранам Великой Отечественной войны, но и воинам-интернационалистам, и погибшим под Луганском в 2014 году членам экипажа ИЛ-76.
На митинге вспоминали подвиги афганцев, подчеркивалась символичность совпадения дат вывода войск из Афганистана и объявления о прекращении огня в зоне АТО с разрывом в 26 лет. В выступлениях выражалась надежда на то, что 15 февраля станет настоящим днем наступления мира на земле Украины.
Этот день, по сути, является днем воспоминаний: как радостных, так и грустных. О боях-пожарищах, о друзьях-товарищах рассказали воины-афганцы. Владимир Крапивин: «Служил я в Афганистане в 181-м мотострелковом полку, был старшиной по должности и старшим прапорщиком по званию. Когда узнал об окончании войны, то почувствовал радость за то, что мамы, жены вздохнут легко, не будут плакать по ночам. Разрешилась эта конфликтная ситуация, люди стали спать спокойнее. Мы знали, зачем туда шли, ведь наш долг — защищать интересы родины. Чувства страха у нас практически не было. Ведь, мы — мужчины и мы выполняли свою работу, то, что от нас требовалось. Переживали, скорее, не за себя, а за свои семьи, за детей». Сергей Корнев, инвалид войны ІІ группы: «Я служил в Афганистане в 85 — 86 годах. Тяжело было сдержать радость, когда узнал, что война закончилась. Как говорят, это радость со слезами на глазах, ведь столько пацанов пришли живыми, вернулись домой к матерям, женам. Я в Афган улетел в 6 утра, забрал жену из роддома, родила она мне сына, и улетел. Когда прилетел домой, сыну было уже больше года. Возвращение домой с войны — это неописуемое чувство, вокруг все цветет, жена родная, сын. Но не всем повезло вернуться домой живыми. Зачем эти войны?» А Владимир Есин пожелал подрастающему поколению: «Дай Бог, чтобы над вашими головами не свистели бомбы, чтобы было чистое, голубое небо и жизнь была ваша хорошей».
По окончании митинга в память о мелитопольцах, погибших в Афганистане, состоялась панихида, которую провел благочинный церквей Мелитополя протоиерей Максим Смирнов.
